Семидесятые — удивительное время, ещё нет никаких жестких правил и рамок. Именно дух свободы, свойственный предыдущему десятилетию, дал жизнь целому жанру.
Это было его «серьезное» десятилетие. Он стартовал с первого места в чартах с песней «Из Праха в Прах» (Ashes to Ashes) — печальной исповедью о бесплодных попытках стать на путь правильного образа жизни, ныне именуемый ЗОЖ, и достиг пика популярности с альбомом Let’s Dance, который окончательно закрепил его статус мультиплатиновой мегазвезды мирового масштаба.
Пять лет прошло с момента выхода NOW — прокаченного и заводного альбома Маккартни, который он сделал с мастером «вертожопой» музыки Марком Ронсоном. Сейчас он в типичном для себя ключе возвращается к своей истинной сути, традиционным для него музыкальным формам стилистически близким к его лучшему произведению этого тысячелетия Memory Almost Full.
Сам Дэвид это совокупность огромного разнообразия, при всей их безусловной узнаваемости, созданных им за годы творческой карьеры образов от суперзвезды глэма* (glam superstar) через юношу соул (soul boy), акустического деревенщину (acoustic folkie), электронного аватара (electronic avatar) извилистым путём пионера арт-рока (уф, хоть тут не нужно писать по-английски) к королю основного направления популярной музыки. Это даёт почву для постоянного интереса огромного числа людей к его (теперь уже придётся так сказать) наследию.
Если бы The Beatles времен Abbey Road не распались бы со скандалом в апреле 1970, то их творчество во многом бы походило на то, что в семидесятые стали делать Роджер Ходжсон (Roger Hodgson) и Рик Дэвис (Rick Davies) – столь же гениально противоречивый творческий тандем, как Леннон-Маккартни.
Венец творчества самих Supertramp с альбомом Breakfast in America пришёлся на 1979 год. Ровно через 10 лет после триумфальной «Аббатской Дороги» Битлз. И, к сожалению с тем же печальным исходом. С Вершины есть только один путь – вниз.
