В начале 70-х Deep Purple считались одной из лучших групп в мире – да и, пожалуй, так оно и было на самом деле. Жаль только, очень недолго – едва они успели обосноваться на музыкальном Олимпе, как их феноменальный вокалист Ян Гиллан уходит из группы.
В чем истинная причина столь необычного поступка? «Дым над водой» пытается развеять Джеймс Хэлберт.
Оригинал статьи: Classic Rock #10, апрель 2002.
Стало быть, вы утверждаете, что это и есть самый известный рифф в рок-музыке?
Что ж, очень может быть. Как бы то ни было, но когда Ричи Блэкмор (Ritchie Blackmore) почти тридцать лет назад написал вступление к Smoke On The Water, он и в самых смелых своих мечтах представить не мог, что вскоре оно станет «фирменным знаком» Deep Purple и зазвучит изо всех окон. А потом «достанет» всех настолько, что… В конце концов, ведь неспроста его долгое время запрещали играть в музыкальных магазинах, когда покупателю хотелось опробовать электрогитару (наряду с арпеджио из вступления к Stairway To Heaven). Однако, как ни крути, но даже тем из нас, кому больше никогда в жизни не захочется еще раз услышать это знаменитое «Па, па, па… пам-пам, па-ра…» придется признать, что все гениальное – просто. Можно даже сказать, что эта песня – такая же неотъемлемая часть рок-культуры, как джинсы и кожаные куртки.
Deep Purple, 1968, Photo: Classic Rock In Pics, @crockpics on Twitter.com
История создания этого классического хита является одной из наиболее известных «легенд» Deep Purple, возникших но времена не менее «классического» второго состава (гак называемого Deep Purple MK II), куда помимо Ричи Блэкмора входили Ян Гиллан (Ian Gillan), Джон Лорд (Jon Lord), Ян Пэйс (Ian Paice) и Роджер Гловер (Roger Glover).
Спору нет, поводом для рождения песни послужило и впрямь весьма «специфическое» событие, так что если вы готовы, то садитесь в машину времени и настраивайте ее на 6 декабря 1971 года. Пункт назначения: город Монтре, Швейцария, где «один дурак с ракетницей» уже готов сделать свое черное дело…
Именно в тот день Deep Purple прибыли гуда со своим продюсером Мартином Берчем (Martin Birch) и целой командой звукорежиссеров и техников (не говоря уже о женах и подружках), чтобы приступить к работе над альбомом Machine Head. Запись пластинки за границей позволяла им избежать уплаты драконовских английских налогов – проблема, с которой они столкнулись после выхода альбома Fireball (1971), записанного в Великобритании. Кроме обычных колонок и усилителей, Purple везли с собой передвижную 16-канальную студию The Rolling Stones, которую предполагалось разместить в просторных залах городского казино. Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает. Так случилось и в Монтре – у Судьбы на этот счет оказались совсем иные планы.
Явившись в казино на «разведку», наши герои обнаружили, что там выступает Фрэнк Заппа (Frank Zappa) со своей группой The Mothers Of Invention. Это был последний концерт перед тем, как помещение должно было поступить в распоряжение Purple, и музыканты спокойно расположились в зале, чтобы насладиться игрой своих американских коллег. Тут-то все и началось. Не успели The Mothers отыграть и половину программы, как вдруг…
«Об этом происшествии ходят самые разные слухи, – усмехается Ян Гиллан. – Самый распространенный заключается в том, что, мол, какой-то тип подъехал к казино на «роллс-ройсе», притормозил и, решив устроить то, что швейцарцы называют «хэппенингом», выстрелил в крышу из ракетницы. Так оно, собственно, и было, не считая одной «мелочи» – он вошел в зал и пальнул прямо в потолок!
Почти сразу же с обшитого бамбуковыми циновками потолка на головы зрителей посыпались искры. Поначалу всем казалось, что никакой опасности нет, однако буквально через несколько минут все здание охватил пожар. В сложившейся ситуации Заппа и его местный промоутер Клод Нобс (Claude Nobs) проявили чудеса хладнокровия и героизма, в темпе организовав эвакуацию зрителей через сцену, причем Нобс чуть не погиб, спасая тех, кто в панике бросился к главному входу и заблудился.
В общем, казино настала крышка, – продолжает Гиллан. – Мы вернулись в отель и, с унылыми физиономиями, досмотрели пожар до конца. А тут еще с гор налетел ветер и потащил дым через Женевское озеро. На всякий случай Роджер записал на салфетке название – «Дым над водой». Вот это и положило начало песне, в которой рассказывалось, в каких обстоятельствах записывался Machine Head. Мы сочинили ее очень быстро, все получилось как-то само собой. А все остальное – это, как говорится, уже история».
К середине 1969-го первый состав Deep Purple, успевший за писать три альбома и «засветиться» в американском хит-параде синглов с кавер-версией песни Джо Саута (Joe South) Hush, начал (трудно сказать — случайно или сознательно) приобретать некий «попсовый» имидж – в основном, благодаря песенке Нила Даймонда (Neil Diamond) Kentucky Woman. Однако, на третьем альбоме, который назывался просто Deep Purple (1969), уже просматривались основы того самого «тяжелого саунда», который в недалеком будущем и позволит им стать одними из лидеров мирового хард-рока.
Впрочем, следует честно признать, что это врядли когда-нибудь бы случилось, останься в группе вокалист Род Эванс (Rod Evans) и 6асист Ник Симпер (Nick Simper). По-видимому, трое других участников Purple хорошо это понимали, поскольку, тщательно взвесив все «за» и «против», пришли к выводу, что с ними нора расстаться. Это произошло в мае, в самый разгар турне по Соединенным Штатам.
«Мы были где-то на Среднем Западе, — вспоминает менеджер группы Джон Колетта (John Coletta) в официальной биографии Deep Purple Криса Чарльзуорта (Chris Charlesworth). – Мне позвонили Джон и Ян (Пэйс) и назначили срочную встречу. Я приехал к ним в отель. В номере сидели Ричи, Джон и Ян – все трое мрачнее тучи. Я поинтересовался, что стряслось, и они сказа ли, что, по их мнению, Род не «вписывается» в коллектив. То же самое касалось и Ника.
На самом деле Род был отличным певцом, тонко чувствующим все нюансы, но его голос… не совсем подходил для громкой музыки, – продолжает Джон Лорд. – А мы все больше склонялись к тому, что играть надо более жестко, что никак не соответствовало его вокальной манере. Да и Ник, который несмотря на то, что был первоклассным басистом, тоже вряд ли бы потянул…
Как гласит известная поговорка, «насильно мил не будешь», а посему Колетте не оставалось ничего иного, как сообщить Эвансу и Симперу о решении Блэкмора и Лорда (Пэйс предусмотрительно воздержался). И хотя для уволенных музыкантов это было весьма неприятным сюрпризом, оба показали себя настоящими джентльменами и честно выполнили взятые на себя обязательства, задержавшись в группе до окончания американского турне и дав в ее составе еще семь ранее запланированных концертов в Англии.
Тем временем, Блэкмор и Лорд в спешном порядке подыскивали вокалиста, чей голос по своим мощи и диапазону не уступал бы колонкам Marshall. Подходящий кандидат на эту роль был найден 4 июня 1969-го, когда они попали на концерт малоизвестной группы Episode Six, выступавшей в The Ivy Lodge Club в Эссексе. Звали его Ян Гиллан.
«Я уже давно понимал, что Episode Six исчерпали все свои возможности, – вспоминает он, – так что, когда Deep Purple сделали мне предложение, я с радостью за него ухватился. В глубине души я сознавал, что совершаю предательство по отношению к своим коллегам. С другой стороны, то же самое сделали и они (Ричи, Джон и Ян), когда выпихнули из группы Рода и Ника. Кроме того, у меня было подспудное желание найти в музыке что-то свое. А чтобы этого добиться, надо было перейти на некий… иной моральный уровень, стать более толстокожим, что ли…
Мне кажется, они искали вокалиста, способного просто «громко петь, большего, по-моему, им и не требовалось. А вышло так, что вместе с вокалистом группа получила еще и нового басиста. Да к тому же, превратилась в творческий коллектив, который умел писать песни сообща, дополняя друг друга. Все это сделало мою жизнь довольно интересной…
Басистом стал, конечно же, Роджер Гловер, большой поклонник фолка и скиффла, в свое время присоединившийся к Episode Six, благодаря протекции того же Гиллана. Этот, по словам последнего, «приятный и спокойный парень, всегда готовый взглянуть на вещи с точки зрения собеседника», поначалу не слишком стремился перейти в новую группу, но потом всерьез задумался о своей карьере. Purple продавали пластинки. Purple ездили па гастроли. У них была куча групи, деньги и не ахти какая, но популярность. Ричи Блэкмор был настоящим гитаристом-виртуозом, успевшим поработать в сопровождавших составах Джерри Ли Льюиса (Jerry Lee Lewis) и Джина Винсента (Gnee Vincent), а Джон Лорд – пианистом с классической подготовкой, творившим на своем органе Hammond чудеса. Был еще и Ян Пэйс, большой поклонник школы Бадди Рича (Buddy Rich) – на редкость техничный барабанщик, обладавший отменным чувством ритма и умевший свинговать. А раз все складывается так удачно, то… зачем же отказываться?
Сейчас, оглядываясь в прошлое, отчетливо видно, что именно та легкость, с какой все участники группы (разве что за исключением Гловера) относились к изменениям в составе, и предопределила недолгое существование Deep Purple Mk II. Если «колода» тасовалась столь небрежно и безжалостно, то о каких шансах на будущую стабильность могла идти речь? Однако тогда Purple пребывали в радужном настроении – совсем как пассажиры океанского лайнера перед началом большого плавания.
Словно в подтверждение этому, Блэкмор и Пэйс и в самом деле пригласили новых коллег на прогулку по Темзе на арендованном катере, во время которой Ричи развлекался тем, что пулял из духового ружья в прохожих на берегу. К сожалению, у Виндзорской речной полиции с чувством юмора дело обстояло неважно, и когда Блэкмор предстал перед городским судом, Джону Колетте и второму менеджеру Purple Тони Эдвардсу (Tony Edwards) пришлось потратить массу усилий, чтобы спасти его от тюремной камеры.
Естественно, как и любая другая «обновленная» группа, Deep Purple вскоре начали подумывать о следующей пластинке. Но когда новый материал был отрепетирован, и квинтет уже готовился приступить к записи Deep Purple In Rock, совершенно неожиданно выяснилось, что у альбома появился «конкурент» в виде большого «побочного проекта» Джона Лорда. Сам Лорд был здесь ни при чем – просто он как-то раз обмолвился Джону Колетте, что мечтает написать концерт для рок-группы и симфонического оркестра, и в свободное время работает над этим монументальным опусом. Усмотрев в этом прекрасную возможность для дальнейшей раскрутки группы, хитрый Колетте решил арендовать для премьеры Royal Albert Hall, но не стал говорить об этом Лорду и остальным Purple до тех нор, пока не был подписан контракт, расторжение которого грозило солидной неустойкой. Ошеломленный Лорд, у которого для завершения концерта оставалось всего шесть месяцев, не сомневался в неминуемом провале. Однако по мере того, как произведение начало обретать законченный вид, его пессимизм все больше уступал место уверенности в своих силах. Впрочем, остальные участники Purple подобного энтузиазма не разделяли.
«А вы представьте себя па нашем месте, – хмурится Ян Гиллан. – Мы все в диком восторге от того, какие классные песни мы написали, и тут вдруг выясняется, что все надо бросить к чертовой бабушке и готовиться не к записи Deep Purple In Rock, а к какому-то непонятному симфоническому концерту. Ричи был в бешенстве. Мне тоже было как-то не по себе – во-первых, тогда я не до конца представлял, на что способен Джон, во-вторых, мне не слишком понравился стиль работы нашего менеджера. В общем, на какое-то время все приуныли, но когда до нас постепенно стало доходить, что из этого может получиться, мы с удовольствием поддержали эту сумасшедшую затею.
Deep Purple — Concerto For Group And Orchestra. Photo: musimales.com
24 сентября 1969-го, как и планировалось, в Royal Albert Hall состоялась премьера Concerto For Group And Orchestra. Концерт был записан для издания на пластинке, а также отснят съемочной группой телеканала ВВС 2. В итоге Лорду удалось воплотить в жизнь свои амбиции, а Колетте – доказать, что он опытный «пиарщик», так что, за исключением Блэкмора и одной виолончелистки, утверждавшей, что она вступила в London Philharmonic Orchestra отнюдь не для того, чтобы подыгрывать каким-то «второсортным The Beatles», все были довольны.
Ярость Блэкмора была такова, что когда он играл «фортиссимо», виолончелистам приходилось затыкать уши. Позже он был вынужден признаться, что жутко завидовал тому, что идея подобного концерта не пришла ему в голову первому.
Продолжение следует…
